| назад |
Где-то лился Шопен. Бился колко Выплеснутое вылилось в натюрморт, Воздух, расплавленный, мял зеркала, Время - выделенный интервал
|
|
Снова проиграть вину и спичкам Жизнь, которая была бесстыжей. И с последей сонной электричкой Унестись, мечтою, до Парижа. Там, купив цветы у рыжей тётки, Раздарить, с улыбкой, привокзальным шлюхам. А потом, хрипенье в мыльной глотке Заливать вином, на радость мухам. Прогуляться по ночным кварталам, Носом к носу повстречавшись с Джимом. А когда в кармане станет мало - Капать на буржуйские окурки жиром. Станцевать под Триумфальной аркой, Пьяным твистом распугав таксистов. Искупаться в Сене, если станет жарко, Извозиться ночью в тине мглистой.... Но сурово будит выпивший кондуктор - У него рабочий день закончен. Он весь рыжий и воняет луком И скорей всего в мечтах порочен. Наскребаю мелочь на бутылку жижи, Спичкой чиркаю - сжигаю небо. Я счастливый - я бывал в Париже. Пусть недолго,пусть в мечтах нелепых... вверх |
Тель-Авив купается в дожде. |
Отдаю я любовь и злобу Тем, кому по душе придётся, Тело - дьяволу, душу - Б-гу. Только память не продаётся. Только верящих не отторгну, Только любящих не отрину. Это, правда, не очень много. Это всё, чтобы быть счастливым. вверх |
Это всё - навсегда. Понимаешь? |
И будут жить сомнения в стихах, |
С улыбкой занимается восход, Исход свершен. Да здравствует исход!
|
Руку целую, коснувшись мезузы, На вратах твоих, Исраэль. Дом, где веками вязались узы Святого народа с судьбой моей. Где заход солнца обозначает Наступление нового дня; Где виноградная гроздь и маслина встречают С улыбкой веков меня. Где камни, которым тысячелетья, О ветхости не говорят. Страна, прекрасней всех стран на свете, Святая моя земля. И даже в случившийся день печали, Бесы в горны, когда трубят, Я сердца тысячной ощущаю Благословение от тебя. вверх |
Чёрно-белая неба сфера Сверкает тысячью глаз. А что если, вдруг, танцуя, И выронить хрупкое счастье - Поэт, на что тебе вера? Видишь у горизонта Небесное покрывало
|
Никуда и словно ниоткуда
|
Мне хоть бы немного узнать про весну, Последнюю, раннюю. Когда всё, поняв в жизни, усну На звёздной окраине. Услышать, как снег, пробивая, живёт Первейший подснежник. И как в ручеёк превращается лёд - Всё будет как прежде. Последней весны беспощадная дробь, Приснись мне случайно, Чтоб мог я поверить, что будет любовь Стучаться в сердца отчаянно. Мне лишь бы на миг заглянуть в тот рассвет, Солнечный, безоружный, Чтоб знать, что оставленный мною след Всё-таки нужен. вверх |
Разлеглась предо мной Галиллея.
|
Все песни спеты, больше не крылаты Искусство охраняющие музы. И я в пустыне, вмят в сукно халата, Растущее почёсываю пузо. Как хорошо родиться в тишине Там, где дорога честности узка. Среди просторов, дремлющих во сне Под симфоническую музыку песка. Его горячее, перебирая в пальцах злато Я жив ещё и мне не тянет грузом Ни зной пустыни, ни сукно халата, Ни день за днём взрослеющее пузо... Пустыня Негев. 1997 г. |
Моим ногам везде найдётся путь. |
Самое чистое слово Я возьму у прекраснейшей музы И отдам в твои нежные руки - Только ты обещай не терять. А нести его снова и снова Через счастье и горькие нужды И тому, кому горько в разлуке, Обещай непременно отдать. Пусть оно голубым талисманом Светит снова в далёкой дороге, Сохраняя в пути от измены И даруя мечты и любовь. И тогда незнакомые страны, И стихов перевитые слоги Станут другом тебе непременно, Улыбнутся тебе непременно В любом из грядущих веков. вверх |
Я не верю серебряным знакам
|
Как это много - мир для одного. Раздолье для блуждающего эхо. В графине сна стенает гулко дно, Отполированное смехом. Как будто бред - я вижу лица стен: Сошлись покорно, обступили кругом И слушают журчание вдоль вен, Фатально посиневших от испуга. Накрытый стол. На несколько персон. Но пью один, двоясь меж зеркалами. Как это много - несчастливый сон. Как это мало - краденое пламя. вверх |
Моя холодная Страна, Обременённая безумьем, Словно бродячая плясунья Под бубны кружится она. А проходящий мимо люд - Разноголосое реченье - Сочтя припадок развлеченьем, Кидает медяки в сосуд. Обременённая безумьем Трясёт изношенный подол. То рвётся броситься на пол. То остановится в раздумье. Лишь кожа мертвенно бледна И зеркала души стекляны. На боль Земли Обетованной Сменю болезнь твою, Страна... вверх |
Она вышла из-за стола. Она выпила сверх того, Что судьба ей когда-то дала Слишком земного его. Она вышла из-за стола. Она шла вдоль холодных стен. Что судьба у неё увела И слишком земного его |
Мне без вас нелегко. Мне с собою здесь очень не просто, В этом славном и милом краю. Вы, которая уж далеко, Вспоминаетесь часто и пёстро. И я верю - живёте в раю. Я, невольно, всё помню: Дрожал ваш рубиновый голос, Когда пели стихи, Умиравшим при зареве львам. И какою казалась влюблённой Наших вёсен былая весёлость, И смешными грехи, Что казались смертельными нам. Но теперь небо ниже, Убегают лихие года, Обрастают сердца отчужденьем. Ловко врём И не верим ни снам, ни словам. Я навряд-ли, когда вновь увижу, Как чернеет в граните вода В канун вашего дня рожденья Когда оду любви Про себя повторяет Нева. вверх |
Ветер в окна ворвался, подняв задремавшие шторы, И затеял игру с парой чистых бумажных листов. Мне теперь уже поздно вдаваться и в игры и в споры: Кто-то грусть мою выпустил в тёмный безлунный простор. И кружится бумага по комнате, бьётся о стены. А могла стать письмом или новым удачным стихом. Только что толку в письмах - в наш век телефонной измены Вдохновенье души заменяем прогорклым вином. За искрящимся танго бумаги следят неказистые тени В полутёмных углах строя козни щербатой судьбе. Вот ирония в чём: самолётом летит поздравленье К адресату, который уже не живёт на земле. вверх |
Он сказал ему: «Иди! Страну свою и дом отца забудь. Пусть ангел грозный впереди показывает путь. Пройди сквозь сонмище слепцов, вкушающих песок. Открой глаза им, расскажи, что Я один есть Б-г. И Я, за преданность твою, достойную щедрот, Вознагражу: жена твоя родит святой народ. Народ - бесчисленнее звёзд, как ил морской тяжёл. Который будет должен лечь под жертвенным ножом. Но милосердием своим Я руку отведу И подниму его с камней и в край святой введу. Огнём и кровью истреблю, как змей и пауков, Народы, что на той земле себе творят божков. Твоё потомство будет жить средь всех племён и рас, Как в теле кровь, как соль земли, как Мой небесный глас. Из семени его придёт спасенье грешных душ Сынов Адама приведёт в Мой Рай под сенью кущ. Теперь иди! Забудь! Покинь! Назад не оглянись! Я - всё исполню. Только ты мне в вере поклянись...» вверх |
Огонь наших просьб неисчерпан. И купаются черти В ошибках слов, Когда шепчем молитвы Суеверьем умыты И спим без снов. Души странный диагноз Подтвердит нашу разность Суть любви и сближенья: Для меня отраженье, Тебе - экстаз. Вот и осень вздохнула, Так, что дёрнуло скулы И свело с ума. Одиночества ветер На слезу не ответил. И смерть нема. Опьянев от разлуки В пляске вздёрнула руки Хитрюга-ночь. Смысл молитвы известен Здесь поклон не уместен: Нам не помочь.. вверх |
Камни белые, обгорелые. |
Вороны, не кружите, вороны. |
Разносит по городу тени |
Боюсь проклятия? Боюсь. Любви боюсь? Да несомненно. Любил ли? Да. Любил. Наверно... Не возвращайся... Не вернусь... вверх |
Не утихает плачь по сыновьям, Ушедшим на войну и уходящим. Их кровью напоённая земля Молчаньем отпевает спящих. По бороздам морщин текут ручьи: Года слёз материнских не упрячут. Отцы - порой уже ничьи - Стекляной сединою плачут. За каждою минутою - "Не жди..." В мгновеньи каждом:"Обойдётся вдруг..." Всё чаще проклинаемы вожди. Всё меньше заходящих в дом подруг. Не утихает плачь по сыновьям. И не бывало в сонме дней военных. Чтоб не нашла защитников земля И чтоб она вернула своих пленных. вверх |
****** Ч.В.К.
Только попав в переплёт историй,Душу на косточки раздробя, Я понимаю безумство горя - Всем существом полюбить тебя. Только падая в грязь ужимок, Губы, как ягоды, раздавя, Я понимаю, порвав твой снимок, Как можно сильно любить тебя. Только раздаривая ротозеям, Себя, на праздник одного дня, Я понимаю душёю всею, Как я безумно люблю тебя. вверх |
Ночь. Тишина. Ни звука. Звёзды падают под кровать. В одиноком похмельи юга Две вселенных не могут спать. - Дождь небесный. Не знал я раньше, Что бывает так много звёзд.... Море, как в колыбели, нянчит Заблудившийся норд-ост. Словно с Вами мы не отсюда, Не наш город, не наш язык. А, представьте, случилось чудо - И не нашей планеты лик... Здесь живут нам чужие люди И чужее не могут стать... - Вы - романтик, да ну Вам, будет, - Так и есть всё, зачем мечтать?.. ....Под порывы морского ветра осыпается пепел слов... - А мне нравится больше лето - В нём тепло... А Вам что? - Любовь. Чтоб её заразившись танцем, Позабыть про весь белый свет... - Вот опять Вы! Могу поклясться В мире больше такого нет... Это в старых и добрых книгах Тени рыцарей и принцесс Ещё верят волшебным мигам, Ещё ищут огонь чудес... ....Ночь глотает квадраты окон. Звёзды падают под кровать. И от северо-востока Ветер рвётся с волной играть. вверх |
На улицах снег, пушистый, как лапка котёнка. Морозец, играя, щипает бледную плоть лица. Вижу снежные горки - вновь становлюсь ребёнком И звонко смеюсь, когда кто-нибудь катится. Ах, этот снег - белый игристый фосфор. Сколько в нём счастья было, когда был мал. Лепил снежных баб, шмыгая зябко носом. Ветки живые на тонкие руки ломал. Время прошло, чуть подрос. И снег стал холодным. Я предал его и влюбился в горячий чай. Лепить снежных баб теперь средь детей не модно, Сводки гидромитцентра наводят на них печаль. Но вот занесло - раз сбежав от людских вопросов Случайно я вдруг попал, заблудившись, в парк. А тут, глядь, пацан, шмыгая красным носом, Счастливый катает из снега снеговика. Верь в свою сказку, мальчик, ей, знаю, не долго длиться. Чуть подрастёшь - полюбишь огненный чай и спирт. И перестанет колко снег на ушах искриться. Увидишь совсем иначе непостоянный мир. Только и нынче ветки живые ломать не надо - Остановись и вытри сопливый в веснушках нос. Это твоя, быть может, первая снежная баба. Других, повзрослев, ты будешь воспринимать всерьёз. Глядя, как ты радеешь, вновь становлюсь ребёнком. Белое счастье кружит, так, что изводит дух. Странно, что в детстве снег мы сравниваем с котёнком. А позже напоминает белых, но всё же мух... вверх |
Десять слов в письме. Из них двенадцать - боль. Здесь, в заморском сказочном Сезаме, Всё нашёл, что жаждал исподволь. Я не буду мучить Вас слезами. И от райских яблок я вкусил. И весь мир теперь у моих ног. Но вот, разве что, набраться сил Радости вложить в письмо не смог... Десять слов из них все девять страх, Что, быть может, дорог Вам и здесь я... Или же забыт? И Вы в руках Вертите конверт без интереса... вверх |
****** г. Новосибирску Здесь прохожие, как воры |
Бедная женщина выпала С подоконника общежития - Ей не хватило воли, игл и растворителя. И вот к ней подходит Человек В Кителе. Человек В Кителе видит женщину (Он человек военный) - Мозг даёт по лампасам трещину: Человек В Кителе становится Членом. Член В Кителе насилует женщину И невдомёк, что имя ей Родина. Как только Китель кончает в умершую, К нему подьезжает скорая. Санитары смерть констатируют, Закрывают двери фургончика И в дороге каждый насилует Эту несчастную женщину. В морге дед, приняв пострадавшую, Расписавшись, где нужно-как водится, Тычет членом в губах ненакрашеных - Ему плевать. что её звали Родина. А на утро, отправив на кладбище, (После сотни студентов-медиков, Так по детски тела женщины жаждавших) Её могильщиков имело семеро. А когда была в землю сброшена, Черти тоже нашли её трещину. Только я был на роли хорошего - Боже! Как я дюбил эту женщину - Родину... вверх |
Д.Д. Мы с тобой лишь лоскутки - Лоскутки от разных тряпок. Судьбы разные и запах Тел вчерашних и тоски. Люди нас с тобой пристроят А потом нас скормят моли, Мы с тобой лишь лоскутки, |
Я в ночь люблю входить, как к искреннему другу. Налью горячий чай, открою чистый лист. В открытое окно влетит дыханье юга И ручкой заскребёт продрогнувшая кисть. А за окном фонарь играет с полнолуньем, Соперничая с ним в попытках осветить Хоть лацкан пиджака бездарного июня, Что обнял ряд домов, желая усыпить Людей, чьё ремесло принадлежит рассвету И маленьких детей, чей путь в мир озарён. И лишь двоим в ночи успокоенья нету: Поэту - то есть мне, да псу под фонарём. вверх |
Мы живём по законам общества: На каждый шаг нужна резолюция И как бегство от одиночества Выбирается проституция. Размышляем по тестам психологов, Шагаем в ногу со временем. Наши чувства в сезоны уложены. Взгляды с улиц - критерии модности. |
Эх, куда же ты катишься, Русь? Еле ходишь, а всё в кабак. Врочем, милая, удивлюсь Если будет когда не так. Пей, родимая, водку с хлебом. Все соседи твои - калики. Что с пьянчужкой якшаться Чистым - Да про то, как Россию обчистили Про широкую душу русскую - |
Странно блестят зеркала, Ломаясь в руках. Сколько судеб можно сломать В различных мирах. Трещина на пополам От края до края стекла. Доверившись раз зеркалам Мы сходим с ума. Появившись на миг, не ушло Отражение нашего зла. Мы ль разбиваем стекло? Ломают ли нас зеркала? вверх |
Женщина скучает дома. Фотографии в альбоме Суп на печке, от руки Ровным почерком стихи. Мысли навалились комом - Поскорей убраться в доме, Выстирать чулки-портки... Женщина скучает дома, Не несёт к ней чёрт знакомых, В телефоне лишь гудки. Время - чёрная ворона - Цыферблат часов не тронет. Только выщеплет виски. вверх |
| . ..Спорить не о чем. Она была женщиной. Маленькой жонглёркой. И мечтая покорить мир, по ночам садилась в поезда, прижимая к груди земной шар. Так она и потеряла свою девственность, где-то между родным домом и собственным совершеннолетием. Зато приобрела сына, ненавидящего евреев и каждый миг своей беспокойной жизни.... Проблеял патефон. Где-то в углу астматически скрипнули туфли. - Наверное хорошо БЫТЬ... - мечтательно сказала тень и смущённо замолчала. Наступила ночь. Открылась дверь и в комнату ввалилась бывшая жонглёрка, сжимая в трясущихся руках буханку серого хлеба. Горел свет в комнате у сына. Вещи себя ничем не выдали. И я тоже притворился спящим. Наверное хорошо... Наверное... Не о чем спорить. вверх |
Серыми жилами обвилась, Низко к земле пригнулась, Словно рвануться решила в пасть Расплавленных солнцем улиц. Тысячью ярко-зелёных глаз, Какой было грешной душе дано |
К.Д. Поцелуям полночные звёзды учу, В цвет любви разукрашиваю луну. И, должно быть, сегодня я не усну - Я Вам сниться хочу.. вверх |
Мир моего Востока - Солнцем палящим выжжены Серое двуэтажие, |
Пред летящей срочкой я склоню колени. Знаю - вы от Б-га, дорогой Есенин. Пока в жизни можно что-то объяснить, Пойте свои песни, Михаил Кузьмин. Тени с книжных полок смотрят через лету. - Вы меня не примете в общество поэтов? вверх |